Кайсё - Страница 46

— Проходи, — сказал он сочным баритоном. — Рад тебя снова видеть, Харли...

Когда они вошли в офис, Терренс захлопнул дверь ударом каблука своего ковбойского сапожка.

— ... впрочем, черт возьми, было бы лучше встретиться при более благоприятных обстоятельствах.

Гаунт выбрал покрытый чехлом стул и уселся.

— Так каковы же обстоятельства?

Макнотон что-то проворчал, предпочтя сесть на диван напротив Гаунта, чем спрятаться за своим огромным овальным столом, настолько старинным, что уже вновь ставшим модным.

— Обстоятельства, — повторил он, пытаясь придать своему длинному телу подобие сидячего положения. — Их можно выразить в трех словах: сенатор Рэнс Бэйн.

— Сенатору нужен я.

— Ему нужен Николас Линнер, но сенатор не может его найти. Ты знаешь, где он?

— Его нет в Токио. Не имею представления, где он может быть, — ответил Гаунт.

— Надеюсь, что это так, — Макнотон распрямил свои длинные пальцы, взглянув на потолок. — Я знаю Рэнса целую вечность. Мы росли в соседних городках. Мой брат почти целый год бегал на свидания к его сестре. Я долго и с беспокойством следил за его карьерой. Этот человек подвержен различным маниям, и сейчас его обуревает идея выкинуть японцев из американского большого бизнеса. Для него объединение «Томкин индастриз» с «Сато интернэшнл» стало молниеотводом, своего рода символом, если хочешь, всего того, что он считает неправильным в международных деловых отношениях.

Макнотон вытянул ноги. Расслабившись, он снял напряжение и со своего гостя.

— То, что компания Линнера вовлечена в разработку перспективного проекта создания новейших компьютеров, довело сенатора до белого каления. Он хочет задавить Линнера обвинениями, он хочет покончить с этой совместной компанией раз и навсегда.

— Какого рода обвинения он может выдвинуть против Линнера? — тревожно спросил Гаунт. — Ник не сделал ничего незаконного.

— Ты уверен, что это заявление чего-нибудь стоит? Ты можешь поклясться в том, что тебе известно все, что происходит в «Томкин-Сато»?

— Нет, но я... знаю Ника. Он не мог...

— Не так все просто, сынок. Я слышал сплетни. Нечто вроде того, что «Томкин-Сато» использует технологию, полученную от «Хайротек инкорпорейтед» для производства своей модификации компьютера «Хайв» и сейчас гонит свою продукцию за рубеж по завышенным ценам. «Хайв» — это собственность правительства США. Неправильное пользование этой собственностью попахивает изменой.

Гаунт холодно посмотрел на сидящего перед ним пожилого мужчину.

— Продолжай, Терри. Я все равно не верю в это дерьмо.

— Дэвис Манч думает иначе. Это следователь из Пентагона, прикрепленный к Комиссии Рэнса.

— Параноидальный бред в чистом виде.

— Зависит от того, что накопает Манч и его ищейки...

— Ничего дурного там накопать нельзя.

— На все можно взглянуть под разным углом зрения. А уж они постараются придать своим находкам зловещий оттенок.

— Эй, мы же в Америке, Терри. Здесь не принято подобным образом помыкать людьми. Я имею в виду, не на этом уровне, а в общенациональном плане.

Терренс язвительно посмотрел на своего гостя.

— Довольно сомнительное заявление, сынок, особенно странно слышать его из твоих уст, но даже если и принять его к рассмотрению, нам все равно никуда не уйти от Рэнса Бэйна, а ведь у руля стоит он, и подобной личности у нас не было со времен... ну, как это одиозно ни звучит, сенатора Маккарти.

Уровень обеспокоенности Гаунта угрожающе пополз вверх.

— Так что же ты предлагаешь, — спросил он, — подвести черту?

Макнотон наклонился вперед и вдавил кнопку на пристенном столике, выполненном из пластика под слоновую кость.

— Марси, мы бы не отказались от кофе.

Несколько секунд он сидел молча, отбивая пальцами какой-то одному ему известный ритм. Вскоре дверь открылась, и на сороге появилась длинноногая секретарша с изысканнейшим серебряным кофейным сервизом в блюдом с пирожными.

— Премного благодарен, Марси, — сказал Макнотон, глядя, как она располагает всю эту прелесть на кофейном столике.

Секретарша, спросив, будут ли еще какие-нибудь указания в получив ответ «нет», молча удалилась.

Макнотон с неясностью рассматривал сервиз.

— Память о давно минувших днях, — пояснил он. — Его мне подарила Тэтчер. — Он мягко улыбнулся. — Но нет, даже сейчас я не могу говорить об этом.

Терренс принялся разливать кофе. Гаунту он добавил в напиток сливки и положил чайную ложку сахару — Макнотон никогда ничего не забывал. Сам он предпочитал черный кофе.

— Пирожное? — спросил он, протягивая гостю чашку. — Эти с черносливом исключительно хороши.

Гаунт покачал головой. В этот момент он сомневался, способен ли его желудок вообще что-либо выдержать. Молча пригубливая кофе, он наблюдал за тем, как Макнотон выбрал пирожное и впился в него здоровыми белыми зубами.

Только после того как были съедены пирожные и налита вторая чашка кофе, Макнотон ответил на вопрос Гаунта.

— Как подвести эту черту — вот в чем проблема. Видишь ли, вопрос моего имиджа в твоих глазах меня абсолютно не интересует. Подобные дела — это мой хлеб, и нечто похожее я проворачивал без особых трудностей. Но в вашем случае коса нашла на камень; поверь мне, я пытался, но Рэнс настолько глубоко запустил когти в «Томкин», что не успокоится до тех пор, пока не разорвет ее на части.

— Мы должны остановить его.

Макнотон уставился на Гаунта, затем медленно произнес:

— Ты же родился и вырос в этом городе, сынок. Подумай над тем, что ты сейчас сморозил.