Кайсё - Страница 194

194

— Нет! Этого не может быть! Ты врешь, сука!

Он поднял «магнум», но рука Фэйс уже вытащила из кобуры старый кольт, который она держала на случай, если какая-либо лошадь сломает ногу.

Она уловила запах масла, почувствовала, как ее ладонь крепко сжимает деревянную ручку револьвера. Она подняла оружие и стала стрелять: раз, два. Вонь бездымного пороха ударила ей в нос, револьвер подпрыгивал в ее руке.

Позднее она вспомнит удивленное выражение на лице Джонни Леонфорте, его рот в форме буквы "о", как у маленького мальчика. Он стал заваливаться назад между отступавшими, перебирающими копытами лошадьми, упал на колени. Фэйс, сохраняя полное спокойствие, выстрелила ему в лицо, и он опрокинулся назад на покрытый соломой дощатый пол.

— В конечном счете убить не так уж и трудно, — проговорила она, стоя над ним.

* * *

«То, что вы очень талантливы, — сказал однажды Канзацу, — еще не означает, что вы способны полностью постичь свой талант».

Насколько сильна была его ирония, Николас не мог понять до сих пор.

Настоящее время, которое, вероятно, повторялось снова и снова, как волны на озере, расходящиеся все дальше и дальше и затрагивающие все, что попадалось им на пути. Настоящее время — такое же неизбежное, как очередной вздох.

Что сказала ему в аэропорту Сэйко, когда он улетал в Венецию? В ее глазах можно было увидеть что-то, близкое к панике. «Вы будете другим — настолько другим, что никто не узнает вас». Да. Это и происходит в настоящее время.

Челеста, с учащенно бьющимся сердцем от сознания приближения Мессулете, держала его за руку, но он не осознавал этого. Все его чувства были направлены лишь на то, чтобы совершить этот большой поворот в его вере. Он должен отказаться от всего, чему учил его Канзацу. Он должен будет теперь верить не в то, что ему внушали, не в тех, кто учил его, с хорошей или плохой целью, а в свой собственный внутренний талант.

Он применил харагей, чтобы сконцентрироваться, чтобы свести свое дыхание, свой пульс почти к нулю. Все краски сошли с его лица, но Челеста не произнесла ни звука, хотя ее сердце пропустило еще один удар. Он предупредил ее заранее.

Кровь и энергия заполнили хара, центр внутренней энергии в самом теле, когда он вернул себя к тому моменту в клетке, когда он и Мессулете были связаны физически и психически, когда Мессулете, призвав на помощь священную белую сороку, открыл Шестые ворота.

Тогда Николас впитал в себя ту магическую формулу, и теперь с помощью харагей он вспомнил ее и произнес эти странные слоги, как это сделал тогда Мессулете на фабрике по производству роботов. Ворота раскрылись, и Николас, освобожденный полностью от Тау-тау, вошел в запретные Шестые ворота.

* * *

— Бог милостивый! Он здесь!

— Маргарита!

Но она уже бежала по прихожей, открыла переднюю дверь и исчезла за ней. Кроукер, застигнутый врасплох, с запозданием побежал за ней.

Он увидел через стоявшие деревья примерно на расстоянии ста ярдов другую женщину, которая поднималась как бы прямо из земли и смотрела на бегущую к ней Маргариту. Догоняя Маргариту, он рассмотрел эту женщину. Жесткие рыжие волосы, овальное лицо с красивыми смелыми чертами. Инстинктивно он понял, кем она должна быть.

— Челеста!

Он услышал голос Маргариты. Через мгновение сестры обнимали друг друга.

Кроукер нисколько не сомневался в том, что рыжеволосая Челеста должна быть той самой сестрой, которую упоминала Маргарита. Когда он подошел к ним, они все еще в слезах прижимались друг к другу.

— Лью, — сказала Маргарита, — моя сестра Челеста была с твоим другом Николасом.

— Ник! Где он?

Он увидел отчаяние в ее глазах. Она вытирала слезы со щек.

— Ник и До Дук...

— Куда идти?

— Лью, — попросила Маргарита. — Я должна пойти с тобой.

— Нет! — вскричала Челеста. — Ты не знаешь, что представляет собой Мессулете, что он сделал с Ником.

— Ты не знаешь, что он сделал со мной, — тихо ответила Маргарита. — Челеста, он убил Дома.

— О боже! — Вопль был тихим, но от него зашевелились волосы на затылке Кроукера.

Челеста обняла сестру.

— Тем более, ты должна остаться.

Но Маргарита покачала головой.

— Он не причинит мне вреда. Есть нечто, что необходимо сделать. — Она твердо всмотрелась в красивое лицо сестры. — Ты понимаешь, о чем я говорю.

Кроукер заметил едва уловимое изменение света и вздрогнул. Он увидел, как Челеста кивнула. Затем она сказала:

— Ты должна... Оба человека в масках. Это дело рук До Дука. Он сам с лицом Николаса, а у Николаса его лицо. Я думаю, что каким-то странным образом До Дук хочет стать Николасом.

— Пошли, — позвал Кроукер Маргариту. Челеста указала направление, куда отправились двое мужчин. Затем Кроукер обратился к Челесте: — В доме Ника есть человек по имени Тандзан Нанги. Это — друг. Вы можете доверить ему свою жизнь. Оставайтесь с ним.

Челеста неопределенно кивнула головой, наблюдая, как они направились к оголенным гинкго и углубились дальше.

* * *

Сколько грехов совершил он за свою жизнь? Он не мог этого сказать. Или же сбился со счета, или же не мог определить, что является грехом. Но в одном он был уверен.

Он убил Ао. Причиной был один секрет, который Ао, при всей своей мудрости, не стал доверять ученикам, а именно магическая формула, которая открывает Шестые ворота. Ао, который приютил бездомного напуганного мальчика, принял его, когда другие старейшины нунги, вероятно, поступили бы иначе. Ао, который обучил его, ввел его в волшебство Мессулете, который познакомил его с могуществом веков.

«Вероятно, — думал До Дук, пробираясь через лес в погоне за Николасом, — он знал, что совершит грех таким исключительным, неоправданным путем. Как еще можно объяснить, что он избрал своим талисманом священную белую сороку? Было ли у Ао в тот момент предчувствие того, что произойдет?» До Дук вспомнил его удивленное лицо, когда он узнал, что его ученик избрал белую сороку. Вероятно, Ао чувствовал в воздухе свою смерть, возможно, это прошептала ему на ухо белая сорока.

194