Кайсё - Страница 179

179

— Если ты ждешь разумного ответа, боюсь, что у меня его нет. Все, что я могу тебе сказать сейчас, это то, что я не верю никому. Я все время подсознательно чувствовал, что Лиллехаммер лжет мне или, в лучшем случае, не говорит всего об этом деле. Как ты уже знаешь, я не поверил даже на минуту, что ему кто-то нужен со стороны, помимо людей из его официальных учреждений, для проведения испытаний. Таков человек — и без людей, которым он мог бы доверять и которых мог срочно вызвать в случае необходимости? Нет, это невероятно!

— А ты верил моей мачехе?

— Я верю тому, что она сказала мне.

— Я предполагаю, что дальше следует «но».

Он улыбнулся в темноте.

— Я не удивился бы, узнав, что у нее есть свои собственные планы.

— Зачем вообще идти за До Дуком? Почему просто не взять и не уйти, забыв про него, Лиллехаммера и мою мачеху?

Ее глаза изучала его, и ему казалось, что они — не глаза замужней женщины. Тот, кто овладел бы ее сердцем, был бы счастливейшим человеком.

— Существует так много разных причин, что я не знаю, с чего начать. Я принял предложение Лиллехаммера, зная, что оно не является тем, за что он мне его выдает. Но, как он и предполагал, мне надоело ездить на челночном судне от острова Марко. Я запил и стал ленив. Мне была необходима смена обстановки. — Он слышал ее дыхание, похожее на дыхание зверя в джунглях. — Я заинтересовался Лиллехаммером и убийством Доминика. Не просто фактом, что он был убит, а тем, как это было сделано. Я хотел разрешить все загадки: кто убил твоего брата и почему, кто такой Лиллехаммер и почему ему так необходимо убрать До Дука. Затем, как ты сказала мне, это дело становилось все большим и большим, как зыбь на озере. — На мгновение на его голове словно возник терновый венок, но лишь на одно мгновение. Полосы света двигались, как живые, по комнате. Но это были только фары автомобилей, которые время от времени подъезжали и уезжали неизвестно куда, как какие-то шпионы в глубокой темноте. — И затем есть ты. Даже после всего того, что я сказал тебе, я мог бы бросить все и уйти, но ты не можешь этого сделать, и поэтому не могу и я.

— Тогда я права.

Его улыбка расцвела.

— О, иногда при свете голубой луны чувства проникают даже через толстую кожу детективов.

Он почувствовал, как она зашевелилась в его объятиях, устроилась более удобно. Маргарита обхватила его за шею, вздохнула, прислонилась лбом к его груди.

— Я устала, — сказала она. — Я никогда не представляла себе раньше, что власть может опустошить тебя.

— Это скрыто в самой дефиниции. Когда вы были так близки с Домиником, я не думаю, что он разделял возникшее у тебя сейчас чувство.

— Он обладал властью долгое время. Я не знаю, как он это делал.

Кроукер знал, на самом деле она имела в виду, что не знает, как она собирается делать это сама. Может быть, она и не будет. Может быть, это было просто желанием.

— Я, пожалуй, позвоню Лиллехаммеру и скажу ему, что ты согласна, — сказал Кроукер. — Нам не нужно, чтобы он стал что-то подозревать на этой поздней стадии. — Он снял трубку телефона. — Он будет в восторге, я уверен.

Кроукер набрал номер телефона. Вначале была тишина, затем ответила оператор. Он назвал свой код, и она подключила его к линии. Соединение произошло резко, он услышал слабый щелчок, когда включилось противоподслушивающее устройство, и через волны электронных джунглей послышался голос Лиллехаммера.

— Нас соединили, — произнес Кроукер в микрофон. — Она согласна действовать по вашему плану.

— Прекрасно. Что вам требуется?

— Документы. Мы отправляемся в Токио.

— Токио?

— Совершенно верно. Он находится там. — Кроукер сообщил номер их рейса. — Просто обеспечьте нам вылет.

— Все, что вам потребуется, я пришлю нарочным прямо в гостиницу в течение трех часов. Полагаю, вы все еще там?

— Хорошо. Нам надо встретиться в аэропорту перед самым вылетом.

— Понятно.

Кроукер повесил трубку и почувствовал, как у него выступил пот. «Теперь выбор сделан, — подумал он. — Никакого возврата назад». Он обернулся и увидел, что из полумрака на него смотрит Маргарита.

— Каким образом он попытается расправиться с нами в конце? — спросила она.

— Надеюсь, что я не дам ему шанса попытаться сделать это.

Кроукер перешел к ней через комнату. Он все еще был под впечатлением телефонного разговора. Он стоял перед ней, она подняла руки и откинула прядь волос с его лба.

— Скажи мне, — обратился он к ней через некоторое время. — Что стоит между тобой и Фэйс?

— Ты о ней ничего не знаешь, — ответила она резко, — поэтому не имеешь права задавать этот вопрос.

— А ты не думаешь, что наши чувства друг к другу дают мне это право?

Маргарита, взглянув на него, хотела что-то сказать, но не стала. Позади нее улица была совершенно пуста, широкая, подметенная ветром, строгая, с расплывчатыми очертаниями зданий, служивших домами для каких-то мифических существ.

Внезапно ее плечи затряслись, и Кроукер подумал, что она плачет. Однако он ошибался — она смеялась.

— Должно быть, Бог играет со мной в шутки за мои грехи, — проговорила она, продолжая смеяться. — Будучи замужем за презренным сицилийцем, который все же необходим мне, связанная долгом продолжать бизнес моего брата, прикрываясь мужской маской моего мужа, я, тем не менее, безнадежно влюблена в бывшего полицейского, работающего на фэбээровцев. — В ее смехе слышался едва уловимый горький оттенок. — Что стало со мной?

Какой ответ мог он дать ей? Какой ответ он хотел бы дать?

Жизнь полна непредвиденными возможностями в поворотами к худшему, но он хотел бы, чтобы этот момент был особенным — чтобы их выбор был безоблачно ясным, а шанс, который они решили использовать, выигрышным. Но как мог он быть в этом уверен? Ответ был прост — другого пути не было.

179